В стиле позднего классицизма

Есть на территории района своеобразные сакральные места, где людям необычайно хорошо и спокойно, даже дышится легче. И мысли приходят добрые и светлые. О подобном феномене говорил еще знакомый верховажанам по публикациям «ВВ» исследователь неизведанного Евгений Холопов. В существовании такого духовно-энергетического «узла» в Сидоро-Слободе убежден и искусствовед Александр Марголин. Этому и многому другому посвящен сегодняшний разговор.

- Александр Вольфович, что же особенного здесь, в деревне Яльничевской и ее окрестностях?

- Отвечаю на основании своих личных ощущений и впечатлений. У меня было достаточно времени, свыше двух десятков лет, чтобы еще больше утвердиться в таком моем убеждении. Хотя, Боже упаси, своего мнения я никому не навязываю. Уверен, что моему первому появлению здесь в свое время я обязан провидению. Выглядит все как случайность: ехал в неизвестность исполнять волю супруги – приобрести домик в сельской местности, желательно с историей. Так и вышло. Пусть не осуждают меня читатели за излишнюю высокопарность, но у меня стойкая вера в то, что меня нечто вело именно сюда, что все было предопределено свыше. И теперь в эту слободскую глубинку меня тянет словно магнитом.

- Даже из благополучного во всех отношениях и сытого Гамбурга?

- Как раз именно из благополучного Гамбурга. Каждый год едва дождусь начала весны, чтобы все бросить и приехать в деревню Борисовская. Мне здесь исключительно комфортно. И отнюдь не в бытовом отношении. В старом, да еще реставрируемом доме бытовые удобства – вещь абстрактная. А если честно, условия жизни, сам видишь, спартанские. Мне хорошо и комфортно в духовном, нравственном смысле. Я обретаю здесь максимальное равновесие, внутренний лад с самим собой, какие немыслимы сейчас ни в родном Ленинграде-Петербурге, ни, тем более, в остающемся мне по-прежнему чужим Гамбурге. В общем, отдыхаю душой, отрешаюсь от повседневных приземленных, будничных, житейских забот и мыслей. И словно «подпитываюсь» ощутимой здоровой энергетикой. Буквально все здесь дышит святостью, стариной, патриархальностью в хорошем смысле слова…

- Извини, вынужден прервать. В наш прагматичный век «высокие материи» требуют по возможности вещественного, материалистического, что ли, объяснения и толкования. По поводу святости и старины хотелось бы поподробней. Я вижу лишь одну историческую реликвию – Ильинскую церковь в соседней деревне Ильинский погост.

- Хватило бы и одной, но, к счастью, есть еще, по меньшей мере, две. Имею ввиду знаменитый родник, проистекающий рядом с храмом, называемый в народе Поповским ключом. Спроси у хранителя верховажской истории Виктора Петровича Пивоварова. Он расскажет любопытную легенду об этом источнике с его целебной святой водой.

- Я слышал это предание. А третий раритет?

- Мой дом.

- Твой дом? Чем же он необычен и интересен?

- Да хотя бы с точки зрения исторической ценности, как постройка образца позапрошлого века. Я, да и моя жена (художник-монументалист Людмила Елесина – примеч. авт.), сразу буквально влюбились в эту нечаянную (точнее, очень чаянную) покупку. И постарались сохранить все в доме, как было изначально. Поэтому и реставрирую я его уже много лет очень осторожно, чтобы ненароком что-то не испортить. Как ни говори, а дом – ровесник Ильинской церкви. Я нашел этому подтверждение в личном «клейме» хозяина. В двух местах на стене чем-то, скорее всего, гвоздем, нацарапано: 1861 год и имя, Николай Попов. Со старорежимным ятем, давно вышедшим из употребления. То есть дом построен 153 года (!) назад. В год отмены крепостного права на Руси. Как считаешь, много ли построек в районе имеют столь богатую историю?

- Действительно, раритет.

- Теперь понятно, почему я так дорожу этим домом? Стоит только представить, сколько поколений слободских крестьян родились и умерли здесь за полтора века. Так что, «пахнет» в доме стариной?

- Пахнет. А святостью?

- И этот «запах», мне кажется, за годы безвременья полностью выветриться не сумел. В Слободе в целом, и в этом доме в частности, несомненно, жили истинно верующие, воцерковленные люди. За доказательствами далеко ходить не надо. Ведь именно на пожертвования местных прихожан был построен храм Илии Пророка. Сначала, в 1823 году, «летняя» часть, а через 40 лет – «зимняя». Подумай только, не хватило средств возвести церковь сразу, единомоментно, так слобожане взяли паузу на четыре десятка лет, подкопили денег, и все же завершили задуманное. И наверняка ведь жили небогато, уж точно, как сыр в масле не катались. Есть за что уважать такой народ. А святость, вера помогали выживать в самую суровую годину. Этого нам всем сегодня не хватает.

- Кстати, о церкви. Как специалист, скажи пару слов об архитектурных особенностях этого культового сооружения. Насколько я понимаю, в нем присутствуют ярко выраженные элементы ампира.

- Совершенно верно, так называемый имперский стиль. Постройка была возведена в манере позднего или высокого классицизма. У меня стойкое убеждение, что архитектор (назовем его так) церкви явно был в Петербурге и видел здание Биржи на стрелке Васильевского острова. И часть элементов, «подсмотренных» там, воплотил в своей постройке. Это заметно по наружной отделке кладочного декора – ступенчатому карнизу, пилястрам и строгими полукружьями оконных проемов. Кое-что удивило и поразило меня и в технологии постройки. Оказывается, во второй половине XIX века даже в такой глубокой глубинке (извините за тавтологию), как Сидоро-Слобода, уже использовался стальной прокат. Потолок поддерживают двутавровые балки. Естественно, не здешнего производства. А вот кованые стяжки купола в «зимней» части храма вполне могут быть местной выработки. Ведь исторически доказано, что на Бумажной Фабрике в свое время работал железоделательный завод. Использовались и другие местные строительные материалы, например, глина, известь.

- И все же придется вернуться в настоящее. Ты по-прежнему веришь, что удастся восстановить ветшающую и разрушающуюся Ильинскую церковь?

- Верю, хотя, честно признаюсь, оптимизма у меня изрядно поубавилось. Знаю, что люди считают меня мечтателем, человеком не от мира сего. И нисколько не обижаюсь. Потому что очень надеюсь, что мечта моя исполнится. Вопреки всем бедам российской деревни.

Владимир Басов