На Горюшине Бахтины всё-таки жили…

 В статье «Вот моя деревня, вот мой дом родной» («ВВ» №3 от 19 января 2024 года) были напечатаны воспоминания ветерана лесной промышленности района Л.В. Шемелина. В частности, речь шла об односельчанах Леонида Васильевича, участвовавших в Великой Отечественной войне. В Книгах Памяти некоторые из них не упомянуты. В то же время учтены двое Бахтиных, хотя в подворных книгах не значатся. Но оказалось, что там они все-таки жили.

Это мой дед и дядя…

В первых числах апреля в деревне Леушинская я встретил пенсионера А.В. Котова. Как обычно, Анатолий Васильевич сразу взял быка за рога. Высказал предположение, что в той газетной статье речь идет о его родных: деде Павле Бахтине и его сыне Николае Павловиче. В семье деда было шестеро детей: Лидия, 1921 г.р., Николай, 1923 г.р., Дуся (Евдокия), 1926 г.р., Геннадий, 1930 г.р., Галина, 1933 г.р. Младший, Иван, родился в 1938 году.

«Николай действительно воевал и согласно Книге Памяти умер 18 ноября 1943 года, вероятно, в госпитале от полученных ранений. Похоронен в деревне Дёгтево Невельского района Калининской (Псковской) области. Ему было всего 19 лет. Настоящей жизни парень так и не увидел, – сожалеет собеседник. – Дед Павел Аристархович, 1895 г.р., в той же книге значится пропавшим без вести в июле 1941 года, то есть в первый месяц войны (№99, стр. 220). На самом деле на фронте он не был. Его мобилизовали не в Красную Армию, а в Трудармию. Тогда многих отправляли. Наши соседи, Пётр Григорьевич Котов и Александр Павлович Данилов, не годные в строй, тоже прошли эти испытания. Тяжело было, но выжили. А деда привезли домой с железнодорожной станции Вельск или Синега еле живого. Его дочь Лидия Павловна (моя мать) рассказывала, что на крыльцо выполз на коленках. У неё была корова и отца отпаивала молоком две недели. Когда немного оклемался, поокреп, отвезли к семье в деревню Плёсо. Там ухаживали жена Анна Афанасьевна и младшие дети. Но Трудармия его так упестовала, измучила, что прожил месяца полтора-два не больше».

Здесь надо пояснить, что такое Трудармия. В Википедии дано следующее разъяснение: «Трудовые армии 1942-1946 годов – система принудительной трудовой повинности населения СССР, призываемого в организованные по военному образцу трудовые организации». Мобилизованные работали на заводах, в том числе военных, лесозаготовках, в шахтах и на других производствах.

«На Горюшине они оказались вынужденно, как квартиранты. По моим предположениям куковали там несколько лет. Во время коллективизации или позднее дед потерял свой дом. Что там произошло, не знаю, – продолжает Котов. – До этого жили на хуторе между деревнями Маврия и Петраковская. Уже в войну купили дом в деревне Плёсо. Их, наверное, помнит и Леонид Шемелин. При случае зайди в гости, поинтересуйся у него».

Хуторов было много

С Леонидом Васильевичем я встретился в поселке Каменка. В довольстве и добре он живёт в семье внука. Действительно, Бахтиных он помнит, и вот что рассказал о том непростом времени.

«Почему эта семья осталась без жилья, я не знаю. Дело было в предвоенные годы. Вначале они квартировали у нас, а потом перешли к Осиной Анфисе. У неё было свободнее. Помню хозяина Павла и его жену Анну. Детей было много. Старшая дочь Лидия Павловна выходила замуж на Скатилово. В войну рано овдовела, но всю жизнь прожила там. Её брата Николая убили на войне. Второй брат Геннадий Бахтин работал в нашем лесопункте и погиб во время окатки древесины в реку Вагу. Сестра Дуся (Евдокия) осталась незамужней и рано умерла. Были ещё Галина и Иван. До Горюшина семья жила на хуторе под названием Алистарков».

- Леонид Васильевич, старожилы рассказывали, что хуторов в той местности было не меньше десятка, вы что-либо помните об этом?

- Вообще по дороге от Маврии к шелотской деревне Гора хуторов было много. Первый – Лепщиков. На Соколовичевом было три хозяйства. На Бобряковом жили Петраковы. Дмитрий Иванович выходец из этой семьи. Это отец Семёна и Ивана Петраковых. Первый работал в колхозе «Север», второй у нас в лесопункте. В своё время они вынужденно переехали в деревню Подкустик.

Помню ещё три хутора, в том числе Шалагинов. Николай Фёдорович Шалагин, печеклад, участник минувшей войны родом из него. Потом семья жила на Маврии. Был еще хутор Редкичев. Там жили родители Юрия Ивановича Петракова, что работал на Каменке фотографом, а потом на заготовке леса. Ещё один назывался Максимов».

Земля-кормилица

Эти, близко расположенные друг другу хозяйства, имели официальное название «Бахтины хутора». Насколько мне известно, их основали выходцы из деревни Плёсо. Большинство носили фамилию Бахтины. С места их сдвинуло малоземелье и большие семьи. Теснота в жилищах, особенно зимой, желание жить самостоятельно делали своё дело. Женатые сыновья покидали родительский дом. Леса и кустарники вырубали, деловую древесину пускали в работу: рубили избы, конюшни, бани. На второй год ранней весной участок палили (выжигали). Пни выкорчёвывали. Это очень тяжёлая, грязная работа, так как пни были в саже, многие наживали килы (грыжи). Подзолистые земли бедны, малоурожайны. Чтобы поле стало добротным, требовалось ежегодно удобрять навозом, поэтому держали много скота.

В 30-е годы прошлого века поля стали колхозными. В 1970-1980-е годы за счёт государства их границы раздвинули, облагородили, пашни постоянно удобряли. Построили отличную гравийную дорогу, которой давно пользуются арендаторы лесов и переработчики древесины.

Сегодня эти поля ровные, как скатерть, практически без камней, заброшены. Причины известны. Надежды на их возрождение ещё не умерли, однако едва теплятся. Характерно, что даже названия полей, сенокосов и пастбищ мало кто помнит, ибо земля перестала быть матерью-кормилицей.

Надо ли говорить, что сельское население, деревни и пашни всегда были основой возрождения и величия России. Особенно Русского Севера.

Послесловие...

Из сохранившихся официальных документов известно, что хуторские хозяйства братьев Бахтиных Павла (1895 г.р.) и Ивана (1888 г.р.) были зарегистрированы ещё при царе, в 1911 году. Вероятно, их родители Аристарх Ильич (1862 г. р.) и мать Мария Степановна (1966 г. р.), а также старший сын Иван (наверное, женатый) воспользовались правом выхода из сельской общины согласно аграрной реформе Столыпина 1906 года и покинули родную деревню. Но уехали недалеко. Тогда крестьяне имели возможность получить кредит для покупки земли в размере 90-95% от стоимости участка на срок 10, 15 и 20 лет с началом возврата кредита через пять лет. Выкупали не только пахотную землю. В 1920-е годы братья имели крепкие хозяйства. У каждого был дом с передом и зимней избой, два хлева, конюшня, амбар, баня. Гумно с овином – на двоих. Учтена кузница. Если это не описка, то у каждого. Будем надеяться, что о дальнейшей судьбе хуторян расскажут их наследники.

Владимир КОНДАКОВ. Фото автора

«Верховажский вестник» №74 за 4 октября 2024 года