Олюшинский кирпич. Стройматериал для семилетки был местного производства

 – Прочитал в районной газете статью, посвященную 110-летию Чушевицкой больницы. А ведь в том же году построили и Олюшинскую школу. Ждал я, ждал, что кто-нибудь из учителей напишет об этом событии в «Верховажский вестник», но так и не дождался. Даже как-то обидно за нас. Могу рассказать о некоторых фактах, связанных с историей ее постройки, если вам это интересно.

– Конечно, интересно, с удовольствием послушаю. Я бывал в этом старинном здании лет 15-16 назад, когда школу капитально ремонтировали. Тогда еще и речи не шло о ее закрытии.

 – Да, наши предки строили, а мы закрываем. Деньги на строительство у волостных властей, как бы сейчас сказали, «выбил» тогдашний олюшинский староста Яков Васильевич Коротаевский. Кстати, оказалось это не так просто, как кажется на первый взгляд.

 – А откуда у вас эта информация, вы занимаетесь краеведением?

 – Да нет, но ведь я местный житель, уже на восьмой десяток, слышал раньше рассказы стариков. Так вот, староста поставил вопрос перед властями ребром: в Чушевицах будут строить больницу, а Олюшину нужна школа! Ему говорят, мол, кирпича нет, стекло привезти проблема, строить некому. Яков Васильевич настаивает: стекло привезем, лесу и работников найдем, кирпич сами сделаем. И ведь в конце концов добился своего, дали «добро» на школьную стройку.

– Что значит: «кирпич сами сделаем»?

– А то и значит, что Коротаевский с семьей и братьями переквалифицировались в кирпичных дел мастеров. Пока плотники рубили сруб, пильщики распускали лес на плахи маховой пилой, обустроили печь, топившуюся на дровах, заготовили глину и песок и начали «печь» кирпичи, как пирожки. К слову, мяли глину на гумне на сплоченных досках (долони) с помощью лошадей, добавляли туда опилки, конский навоз. А гумно в целях безопасности стояло в отдалении от деревни. К примеру, пожар 1921 года смахнул в Дору большинство крестьянских домов. Кирпича нужно было много для печей такого большого, двухэтажного здания.

– И какой получился кирпич?

– Отличный. Печи до сих пор стоят, заходи и топи. Правда, вышло не сразу. Первая партия была забракована властями, поскольку «усохла» больше положенного и не соответствовала существующему по размерам стандарту: 60Х120Х250 миллиметров. Пришлось браться за дело снова. Зато в олюшинских избах появились кирпичные дымовые трубы, при том, что до этого печи топили «по-черному».

– Вы учились в этой школе?

– Конечно, учился. В первом классе меня учила Александра Александровна Худякова. Потом из Боровского переехали Надежда Алексеевна и Виктор Александрович Истомины и в нашем классе преподавала Надежда Алексеевна. Помню еще учителей Зинаиду Александровну Собенину, Валентину Прокопьевну Лыскову, Александру Павловну Пинаевскую, Надежду Владимировну Соболеву. В восьмой класс я пошел уже в Чушевицкую школу, где у нас преподавала Клавдия Васильевна Кашинцева, очень талантливый педагог, а в девятом и вовсе учился в Верховажье. 

– Вы сказали, «переехали из Боровского». Там что, тоже была школа?

– И в Боровском, и в Пеженьге, и на Навороше существовали школы. После войны народу в деревнях было много. Один только показательный пример: в 1950-х годах на гребь в Олюшине выходило больше двухсот человек: 113 в первой бригаде и 117 – во второй. Это если считать с ребятишками.

Владимир БАСОВ.

Верховажский вестник №60 за 9 августа 2019 года