Успеть бы рассказать...

Прошлым летом я дважды пытался навестить своего доброго приятеля Ивана Александровича Данилова из деревни Гридино, что дремлет, зажатая между Федоровской и Светильновым. Постороннему человеку их трудно разделить. Мне повезло лишь в третий раз, 21 августа. Он оказался дома. Один-одинешенек сидел в горнице и смотрел «Новости» по телевизору.

Заметив меня, охнул, вскочил со стула и кинулся к шкафу. Только потом подошел, поздоровался и протянул бумажник с документами. «Давно тебя поджидаю. Теперь остался один, без хозяйки… Мои годы сам знаешь… Успеть бы рассказать про брата Сергея. Он и его товарищи заслужили, чтобы их вспомнили в День Победы». Я почти дословно записал его рассказ.

Молодой, да ранний

«…Сергей родился в 1924 году на Скатилове. Когда подрос, захотел учиться в школе ФЗО (фабрично-заводского обучения – В.К.) Но был еще молод, 15-ти лет, и чтобы поступить, приписал себе лишний год. Получив в сельсовете документы на 1923 год рождения, он уехал в Вологду, вырвался из деревни. Учился вместе с земляками: Пятуниным Агеем с липецкого хутора Офонино, Дубовым Николаем из деревни Якунино (Шелота) и Парфеновым Сергеем из деревни Дуброва бывшего Заболотского сельсовета.

Получив специальность кочегара, брат стал работать на паровозе на станции Емца Северной железной дороги. Оттуда ушел и на войну, поэтому его фамилии нет в книге «Ветераны Великой Отечественной войны Верховажского района». Первоначальную военную подготовку Сергей проходил в учебном отряде Северного флота на Соловках, в бывшем монастыре.

Парень совсем сухопутный, шире Ваги реки не видал, а служить пришлось на большой воде, на море. Назначение получил в Мурманск, на миноносец «Гремящий». Сопровождали американские и английские конвои, которые доставляли к нам вооружение и продовольствие. Наши моряки больше всего боялись немецких подводных лодок. По сторонам конвоя шли противолодочные катера. Когда сопровождали корабли до Архангельска, укрывались в Белом море. И от подлодок, и от вражеских самолетов. Для большего количества судов Белое море тесновато.

Шутил, что гроб у них всегда был с собой. Если подобьют и миноносец станет тонуть, то никому из кочегаров и машинистов наверх не выбраться бы. В его отделении работали шесть специалистов.

На суше

Сложные ситуации возникали не только на море, но и на суше. Вспоминал, как однажды группу моряков направили в немецкий тыл с заданием взорвать стратегически важный для противника мост. Он сильно охранялся. Ночью немцы освещали подходы, запуская осветительные ракеты, и было светло, как днем. Ночь провели без движения, день пролежали, зарывшись в снег. На вторую ночь вернулись к своим, не выполнив задание. Боялись, что попадут под трибунал. Однако Бог миловал, все обошлось без серьезных последствий. Мост был уничтожен с воздуха.

Было еще одно задание, которое Данилов не выполнил. Тоже переживал, что могут отдать под суд. Дело было в Мурманске, где уцелевшие здания можно было пересчитать по пальцам. Командование приказало ему с отделением очистить от посторонних одно из них. Когда поднялись на второй этаж, то увидели, что в комнатах стоят столы с дорогими кушаньями, закусками, спиртом, коньяками, винами с иностранными наклейками, которые матросы не только никогда не нюхали, но и видели впервые. За столами сидели флотские командиры, погруженные в глубокий сон. Некоторые устроились ближе к печкам. Все говорило о том, что минувшей ночью наши офицеры и союзники отмечали прибытие очередного конвоя. Радовались за живых и горевали, печалились о душах тех, кто еще сутки назад был рядом с ними, а теперь лежит в холодных водах северных морей и стал достоянием хищных рыб…

Матросы разбрелись по комнатам, стали осматривать, нюхать и пробовать все, что заслуживало их внимания. Сергей с трудом вывел своих товарищей из помещения и попытался убедить командира, что такая задача им не по плечу. Может ли младший командир, а тем более матрос, отдать команду офицерам покинуть помещение? Это противоречило общевоинским уставам. Тем более в военное время. К тому же командиры были при оружии, и все могло кончиться перестрелкой.

Об этих историях брат рассказал лишь в 60-е годы. В первый свой приезд в 1948 году о многом молчал. Этого требовали интересы службы.

После войны он женился и жил снова в Емце. Работал помощником машиниста паровоза. Уже пенсионером переехал в город Вильнюс, столицу Литовской ССР, где жила старшая дочь. Там и похоронен. Одна из дочерей живет в Петрозаводске, но связи с ней у меня нет», - так закончил свой рассказ Иван Александрович и о чем-то задумался. А я посмотрел фотографии. На обороте одного не очень качественного снимка рукой Сергея сделана надпись: «Миноносец «Гремящий», 39 пушек. Сбили 29 самолетов при сопровождении кораблей американских и английских до Архангельска».

Судьба  однокашников

«А как сложилась судьба товарищей Сергея по школе ФЗО?», - спросил я Ивана Александровича. «Агей Пятунин в войну служил офицером. Был ранен. Санитарный поезд немцы разбомбили, и он погиб. Его отец Иван Васильевич, по прозвищу Фабричнов, долго не мог найти места. Горевал, да еще как горевал. Он был бойкой и смелый. Как-то раз после войны он обратился с просьбой к районному уполномоченному, приезжавшему в колхоз. Тот отказал, хотя просьба была незначительная. Раздосадованный старик отчитал его… «Я вам в сталинскую «мясорубку» сына отдал, а вы столько помогчи не хотите!» Тот смолчал, хотя время было строгое и последствия могли бы быть тяжелые…»

От себя добавим, что Дубов Николай Павлович с фронта пришел по ранению. Женился, вырастили четверых детей и прожил долгую жизнь. Парфенов Сергей Виссарионович в 50-х годах работал в Макарцевском лесопункте, а позднее – в колхозе «Россия».
По Книге Памяти Пятунин Агей Иванович значится рядовым, пропавшим без вести в декабре 1944 года. В другой книге среди ветеранов Великой Отечественной войны упомянута фамилия его отца Ивана Васильевича, 1892 года рождения. Так что о сталинской «мясорубке» он знал не понаслышке.

Владимир КОНДАКОВ