"Скучаю по своей весне" Дарья Борисова о переезде из ЛНР в вологодскую глубинку

Это был май: из окна такси по дороге от вельского вокзала – непривычные глазу березы, на руках — двое маленьких детей, в душе — непонимание, неопределенность, но огромная надежда: «лето пройдет, и мы вернемся домой». Так вспоминает весну 2014-го теперь уже верховажанка Дарья Борисова. К тому времени в ее родных Ровеньках Луганской области вот уже несколько недель шли обстрелы. Процветающий еще совсем недавно регион в один миг превратился в территорию страха, из которой семья Даши решила выбраться. Оставив почти все имущество, они уехали на север Вологодчины, в Верховажье... Надеялись «переждать», но лето прошло, за ним еще несколько, а бои на родине не утихали. Спустя восемь лет мы встретились с девушкой и узнали, как складывалась эти годы жизнь, и удалось ли ей обрести дом в русском селе.

«Детей подмышку и бегом»

На маленькой печке греются коты, на плите вот-вот закипит будущий ужин, из соседней комнаты звучат оживленные детские голоса: здесь все готово к скорой вечерней встрече домашних за семейным столом.

«В тесноте, да не в обиде, как говорится, зато – жилье свое, наконец-то!» – говорит Даша. И добавляет, что после «мыканий» по съемным квартирам – это большое счастье. Небольшая «двушка» стала кровом уже для нескольких поколений – Даши, ее двоих дочерей, бабушки, а с недавних пор еще матери и маленькой племянницы. Последние приехали несколько недель назад, тоже из Луганской области – когда обстановка там вновь обострилась.

– Даша, в интервью 2015 года ты говорила о том, что при первой же возможности хотела бы вернуться на родину. За эти годы такой шанс был?

– Такие моменты были, конечно, но я хотела просто съездить в гости. Я там очень давно не была. Но ехать достаточно накладно, деньги уходят на дом и на детей. А так, чтобы возвращаться... уже, наверное, нет. Эта обстановка... работы там нет, зарплат нет, все едут в Россию. Как же я с детьми туда вернусь, мы и тут живем непросто, а там вообще тяжело. Я думала, все наладится со временем. Думала, что мы здесь побудем лето и все, поедем обратно. Но так сложилось, что там ничего за 8 лет не изменилось, постоянно военное обострение.

– Как вы приняли решение уехать из ЛНР? Какая там была обстановка на тот момент?

– Сначала по телевизору были сообщения про евромайдан, в интернете начались волнения. А потом уже и у нас стало небезопасно. У меня ребенок в садике был. Нам позвонили и сообщили: «Забирайте детей, могут начаться обстрелы». Мы все галопом побежали за детьми. Грузовые машины, танки пошли по улицам. В интернат при школе везли какие-то матрасы... Расселяли там то ли чеченцев, то ли еще кого... в военной форме. Технику перевозили. Всякое было. Выплаты перестали действовать, все стало закрываться. И в один день приняли решение. За ночь собрались...

– Вечером решили, утром поехали. Детей подмышку и бегом. А что оставалось делать. А сейчас там еще хуже. – добавляет из соседней комнаты бабушка Даши – Лариса Константиновна.

– Почему выбор тогда пал на Верховажье?

– Здесь у бабушки родственники живут, раньше она сюда часто приезжала, и я маленькая тоже здесь была.

– Помнишь свои первые впечатления здесь, может быть, что-то удивило?

– Я очень любовалась природой! Мы ехали с вокзала из Вельска в машине, и я все рассматривала березы... Лес красивый очень! Зеленое все. Бабушка нас сразу повела в центр, все показывала, но больше всего впечатлила речка.

– А в людях?

– Когда мы сюда приехали, было ощущение, что все очень похожи, особенно голосами! Пока не привыкли, я удивлялась своеобразному говору, а сейчас мы и сами так же разговариваем.

– Есть ли что-то, с чем до сих пор приходится мириться?

– Ну... с климатом мы уже смирились (смеется).

Российского гражданства ждали пять лет

 Откровенно говоря, трудными были эти годы, вспоминает девушка: со съемными квартирами, неопределенным статусом и, как следствие – невозможностью официально работать. К счастью, на первых порах семье пришли на помощь верховажане. В редакции газеты организовали благотворительный сбор. Люди помогали чем могли: кто одеждой, кто мебелью, кто деньгами. И насколько велик был человеческий отклик, настолько беспощадной оказалась бюрократическая машина: оформление российского гражданства заняло долгих пять лет.

– Очень это было тяжело. Бесконечные бумаги, походы в больницы... Вот у меня недавно мама приехала, сейчас хотя бы такие статусы есть — беженцев. А когда мы приехали в Верховажье, нам сказали: «А мы такого и не знаем, таких и законов-то нет...» Все нужно было делать через Вологду, намотались мы, конечно... Сначала временное убежище было, потом разрешение на временное проживание. На все эти переводы, больницы, госпошлины, бесчисленные ксерокопии нужно было где-то брать деньги, это и тормозило процесс. А пока документы не сделаешь – на работу нельзя, туда нельзя, штрафы какие-то... Но гражданство мы в итоге получили, по программе «Соотечественники». Материнский капитал мы получили с детьми, и предоставилась возможность эту квартиру купить.

– Оно того стоило? Ты пожалела хоть однажды, что сюда приехала?

– Всякое было, честно скажу. И нервные срывы были, и терпения не хватало. Мы уехали от такого страшного, приехали сюда, а здесь эта затяжная история с гражданством… мама дорогая, – вздыхает.

– В личной жизни что-то поменялось за эти годы?

– В личной... вышла замуж, развестись уже успела (смеётся).

– Друзья появились?

– Естественно. Есть свой круг общения, друзья хорошие.

– А работа?

– Вообще я занимаюсь отделкой помещений. Штукатурка, шпаклевка, покраска. Работаем бригадой — здесь, в Вельске и в Вологду иногда ездим. Зимой сейчас не было особо заказов, я в «Багире» подрабатываю.

– Получается, вся семья финансово на тебе?

– Да.

– Чем ты занималась до отъезда из ЛНР?

– У меня дети маленькие были. Я дома сидела в декрете.

– Дети как осваивались на новом месте?

– Младшей Кате было полтора года, старшей Вере 6 лет. Приехали, они сразу «скучковались» с детишками родственников, быстро освоились. Сейчас обе учатся в школе, все хорошо.

 На плечах девушки – забота о всей семье, которая недавно стала ещё больше

«Нам нужно стать добрее...»

Но, конечно, самым тяжелым испытанием за все время, по словам Даши, стала разлука с родными. В ЛНР еще остаются ее сестры и брат – молодой студент-медик, теперь вместо белого халата ему, возможно, придется надеть военную форму.

 – Ему 18 лет всего... Там всех мобилизовать стали. Ребята молодые, куда их... на войну? Пушечное мясо получается? Учился на хирурга, все отлично. В Луганском университете. А сейчас ему не выехать...

Напряженную паузу, которая повисла над нами, разбавляет зашедшая в комнату бабушка Лариса Константиновна: время смотреть за ужином на плите. Под мерное убаюкивающее помешивание ложкой женщина рассуждает: «Любая война разобщает людей. Нам нужно стать добрее. И любить. Любовь и доброта побеждают любое зло. Понимаете, как мы обозлились... от комментариев в соцсетях мороз по коже идет. Ужасно обозленные люди. Это же братоубийственная война. Нас столкнули лбами. Нас разделяют на части, нельзя этого допускать».

Снимает пробу из кастрюльки, и, кажется, удачный ужин для большой женской семьи готов.

Спрашиваю напоследок:

– Даша, гражданство российское у тебя теперь есть. А стало ли тебе это место домом?

– Пожалуй, да. Но родина есть родина. Я скучаю по своим Ровенькам, где сейчас плюс 20. Скучаю по своей весне.

…И как бы там ни было, признаётся моя собеседница, любой неудобный быт не идёт ни в какое сравнение с бомбежками на соседней улице. В этом доме дети знают о войне намного больше, чем хотели бы их родители, но сейчас хотя бы – на расстоянии.

Алена Александрова. Фото автора

«Верховажский вестник» №30 за 29 апреля 2022 года

Читайте также:

Чтобы спасти самое дорогое...