"Закатившаяся запонка" Очерк о событиях 1921 года в Вельском уезде Вологодской губернии, связанных с кулацко-эсеровским контрреволюционным восстанием Часть 4

Перепутали

Ранним утром 17 марта мы, ученики школы II ступени, видели, как десяток конных подвод из деревни Климушино привезли раненых повстанцев в Верховажскую больницу. Характерно, что все они были мужского пола. Пулевое ранение в руку, ногу, плечо. Длительное отсутствие перевязки, потеря крови, отсутствие антисептиков привели к ампутации раненых конечностей. Счастье для раненых, что в Верховажской больнице в то время непродолжительно работал врач Якубов.

Видимо, в ходе следствия и рассмотрения дела об антисоветском восстании посчитали, что ранение участников является исчерпывающим наказанием за их вину, и никто из них по выздоровлению каким-либо репрессиям не подвергался. Больше того, крестьянин с ампутированной раненой рукой из дер. Киселево Дмитрий – деревенское прозвище Ларисич, в последующем долго состоял в должности секретаря Терменгского сельского Совета. А житель дер. Молёва, в прошлом самый многоземельный в деревне да и самый зажиточный Александр Феодосьевич, нога которого в результате ранения была отрезана по колено, не был репрессирован ни в наказание за участие в восстании, ни после, в период коллективизации, и даже принят в колхоз.

В этот день в Верховажье все было спокойно, наша школа, как и начальная, работали как в обычные дни, а следующий, 18 марта, опять запомнился. Идя по тротуару из ученической столовой, что размещалась в нижнем этаже каменного, двухэтажного дома с мезонинами (сейчас там колледж – ред.) мы представились двум всадникам, скачущим по этой улице бешеным карьером с шашками наголо, как толпа мятежников. Видно, впопыхах конные высланной разведки прибывшего отряда шенкурят, остановившегося на въезде в Верховажье, не разглядели наш рост, мальчишеские и девчоночьи лица, посчитали нас остатком повстанцев.

Истошный, грозный крик «Разойдись!», храп лошадей, сверкание шашек, фигуры всадников, изготовившиеся для рубки… И мы, как горох из прорванного мешка, кто смог перескочил за забор и там притаился, а кто не одолел забора, присел или упал к нему с передней стороны.

Тем же карьером, с оружием всадники промчались по остальным улицам села, обнаружив отсутствие скопления людей и полное спокойствие на них. Выслушав донесение разведки, отряд вступил в Верховажье, бойцы и лошади после многоверстного ускоренного марша получили отдых.

По воспоминаниям учительницы

Как развертывались событие в других волостях уезда?

В период моей работы в Кулойско-Покровской волости – октябрь 1925 года – март 1928 года, мне часто приходилось встречаться со старой учительницей, уже в то время не работавшей – Александрой Фирсовной Чевской. Ее домик: кухня и комната на развилке дорог в дер. Урусовская (Костылиха), в дер. Орехово и к зданию волисполкома был всегда безотказным приютом для молодых учительниц, работавших в школах Верхней и Нижней Коленьги, Дуравинской, Воронихинской и Сибирской, тогда, когда они приходили на совещания в опорную начальную четырехклассную школу в волостном центре, а то и просто побыть вместе в выходной день.

Гостеприимная, трудолюбивая, с седыми волосами, собранными в жидкие косички, полностью сохранившая в своей памяти все более или менее заметные события из жизни округи, всю жизнь отдавшая учительской работе, обучившая грамоте, открывшая дорогу к знаниям сотням своих бывших питомцев, Александра Фирсовна хоть и немногословно, но делилась в наших с ней разговорах памятными для нее впечатлениями.

Она, очевидец мартовских событий 1921 года в Кулое-Покрове, и рассказала, как они развертывались, и как она сама была глубоко обижена, оскорблена действиями части готовящихся к походу на Вельск мужиков.

Видно, что то ли по приказу верховажских руководителей восстания, то ли из уездного центра «Союза хлеборобов» выступление кулоян на Вельск было определено 17 марта. С утра в этот день в Костылиху (центр волости) начали прибывать мужики из лапотной Сибири, наиболее ущемленные продразверстками.

Крупные поля, суглинистые почвы, хорошо удобряемые навозом, давали прямо-таки богатый урожай. В амбарах крестьян деревень Боярская, Гнилушская, Елисеевская, Бирючевская, Подшалимиха и других хранился двух-трехгодовалый запас зерна, и эта часть волости и выполняла установленную для волости продразверстку по зерну и скоту – хозяйства тоже были многоскотные. Недаром селения в верхнем течении реки Кулой и называли Сибирью, правда, с распространенной в народе прибавкой «лапотная». Крестьяне Верхней и Нижней Коленьги, Лиходиева и деревень Нижне-Кулоя, в значительной части потомки высланных в свое время поляков, испокон вечные смолокуры, были бесхлебными, их продразверстка мало задевала. Но они находились длительное время под экономическим давлением и влиянием перекупщиков смолы, печного скипидара, серы-живицы, древесного угля с крупными торговыми оборотами в дореволюционное время, таких, как Яшины (центр волости), сочетавшими смоляные обороты с крупной торговлей «красным товаром», Редрухины в Лиходиеве и другие.

На фото предположительно Петр Арсеньевич Яшин – сын кулойского купца, учитель, был осужден как участник мартовского восстания 1921 года на 20 лет. Фото из архива З.Н. Шутовой

Они и им подобные элементы злобно ненавидели советскую власть и употребляли все свое влияние на население этой части волости, чтобы понудить его выступить против Советов.

Купчиха Аполинария Павловна Яшина, глава этого торгово-промышленного семейства, по словам А.Ф. Чевской бегом бегала по Костылихе, вставая на колени, упрашивала собиравшихся здесь мужиков немедля идти в Вельск и дальше и всюду и везде свергать ненавистную власть, обещая даже возблагодарить наиболее отличившихся оставшимися у нее припрятанными в разных укромных местах товарами.

Группа хулиганствующих противников каких-либо проявлений нового в жизненном укладе кулоян, руководимых известными всей волости крикунами Ларькой (Илларион) из деревни Подшалимиха, Сашкой – по прозвищу «купец» из деревни Бекрина, и его соседом по прозвищу «король» воспользовалась обстановкой «творить все, что хотели», ввалилась в здание Нижне-Кулойской школы, где еще учительствовала в то время Александра Фирсовна. Ее заботами в классе была устроена сцена, где под ее же руководством ставились инсценировки. Они разгромили, уничтожили это сооружение, нецензурно обругали старую учительницу, пригрозили прибить, хотя и не осуществили своей угрозы в этой части. Телеграфно-телефонной связи Кулое-Покрова с Верховажьем и Вельском в то время не было. Видимо, с коннонарочными из Верховажья было сообщено о неудавшемся отсюда походе повстанцев на Вельск, несколько сотен собравшихся кулоян, пошумев, покричав, сочли за лучшее разойтись по домам.

Ответственное задание

О том, как развертывались события в Пакшеньге, рассказал мне их непосредственный участник при случайной с ним встрече уже спустя почти сорок лет после мартовских дней 1921 года.

- Пакшеньгские мужики, - говорит Павел Михайлович Кузьмин, по крайней мере те, кто входил в «Союз хлеборобов», или примыкал к нему по своей идеологии, знали о предполагающемся восстании, были точно осведомлены о его сроках, знали, что и когда им надлежит делать в ходе восстания. Поэтому можно утверждать, что руководство восстанием подпольно, соблюдая строгую конспирацию, имело свой центр именно в Вельске и отсюда дирижировало и координировало действия повстанцев. Глухие, неопределенные слухи о якобы готовящимся кулацко-эсеровском восстании до ячейки сочувствующих ВКП(б) доходили, но как видимо, по беспечности они не вызывали должной озабоченности, да и сроки начала восстания не были известны.

Наконец днем, 15 марта, и для членов ячейки стало известно, что восстание начнется 16 марта, утром 17 марта намечен поход его участников на Вельск. На экстренном собрании сочувствующих мнения разделились: часть высказывалась за незамедлительный выход группы сочувствующих РКП(б) в Вельск для вступления в формирование отряда по защите города, часть была настроена, чтобы не отрываться от мужиков, всеми силами убеждать их отказаться от похода на Вельск, убеждать в бесцельности восстания, неизбежности его провала, говорить об ответственности активного участия против советской власти. Думающие, как, хотя и предостерегали, что за агитацию против восстания можно поплатиться не только членовредительством, но и жизнью, однако убедили повременить с окончательным решением, пока что уговаривать соседей не делать глупостей, попробовать связаться с укомпартом, получить его указания и соответственно действовать.

Выполнение ответственного задания – связаться с укомпартом, рассказать о том, что стало известно группе сочувствующих, передать письменное донесение, получить ответ и донести его до пославших, по общему согласию выпало на меня. Был я молод, телок крепок, на ногу резв, по своим политическим взглядам готов выполнить задание.

Надо было из Пакшеньги выйти в сумерки. За пять-шесть часов пройти, частично пробежать расстояние около 40 километров, к 11-12 часам ночи прибыть в укомпарт, сдать донесение, дополнить его своим устным рассказом, получить указания, и пока еще не рассветало, вернуться в Пакшеньгу. Об отдыхе и думать было нельзя, подкрепился тем, что было взято из дому, и в обратный путь.      

Было бы легче идти да с подбежкой, обулся я в лапти с оборами, шерстяными носками и портянками, оделся в старенький, подбитый куделью пиджачок, подтянулся ремнем, на случай заткнул за ремень топоришко, - в случае объясню из леса или в лес. По правде сказать боялся, не устроили ли по дороге между Мараконской и Тикшевой засады, да и у моста через р. Чургу, при выходе из Раменья в волок. Однако опасения были напрасными, в пути в Вельск и обратно никого не встретил.     

В укомпарте мне приказали передать группе сочувствующих, что идти им в город на усиление отряда нет необходимости, лучшей помощью в ликвидации восстания будет, если уговорят пакшаров – соблюдать спокойствие, никуда по указанию «Союза хлеборобов» не ходить, в восстании не участвовать. Это указание ранним утром мной и было передано пославшими.

Указание укомпарта было тем более правильным, что к моменту моего прибытия по восстановившейся телеграфной связи с Верховажьем уже было известно о событиях в районе деревни Климушино вечером 16 марта, о том, что поднятые на восстание жители южной части уезда разбегаются, а что со стороны Шенкурска уже двигается конный отряд для усиления защиты города и подавления восстания. Группе сочувствующих удалось выполнить наказ укомпарта. Пакшары не стали участниками антисоветского восстания.

Чуть не захватили Вельск

По свидетельству бывшего уездвоенкома М.М. Ушакова, на которого чрезвычайной тройкой по подавлению восстания было возложено командование отрядом защитников города, вечером 18 марта, то есть спустя двое суток после столкновения отряда милиционеров под руководством Ф.Д. Басова и повстанцами южных волостей уезда в районе деревни Климушино, была предпринята попытка захвата города Вельск повстанцами Морозовской и Пежемской (Богоявленской) волостей.

Михаил Михайлович Ушаков командовал отрядами на Северном фронте, с ноября 1920 по 1924 год - военный комиссар Вельского уезда.

В Морозовской волости политическая погода создавалась многочисленной, активной эсеровской группой. Повстанцев возглавил прибывший из Кронштадта уроженец этой волости А.Г. Сальников. Мобилизованные к восстанию и крестьяне Морозовской волости под теми же девизами, что и повстанцы Верховской и Успенской волостей, двинулись по проселку Морозово-Богоявленск, присоединили крестьян Пежемской (Богоявленской) волости и продвигались в направлении к Вельску.

Вечером 18 марта толпа крестьян в количестве 400-500 человек зашла в Вельск, заняла почту и телеграф. Отряду защитников города удалось запереть толпу с двух концов улицы Почтовая (ныне Комсомольская), арестовать руководителей толпы и понудить остальных быстро отступить в направлении Коношского тракта.

Утром 19 марта более многочисленная толпа повстанцев пыталась захватить город, но встретив отпор отряда защитников города, применившего огнестрельного оружие, рассеялась. Успешно была ликвидирована попытка восстания в Есютинской волости.

Подготовка к восстанию кулацко-эсеровских элементов осуществлялась и в волостях Ростовской, Малодарской, Шангальской, Никольской, Бестужевской, здесь формировались и проходили воинское обучение повстанческие боевые отряды, имелось боевое оружие, патроны. Столк-
новение с применением винтовок, одного пулемета между отрядом уездвоенкома Ушакова и повстанцами произошло в селе Никольском (вернее Строевском – прим. автора).   

"Верховажский вестник" №30 за 16 апреля 2021 года

Читайте также:

"Закатившаяся запонка" Очерк о событиях 1921 года в Вельском уезде Вологодской губернии, связанных с кулацко-эсеровским контрреволюционным восстанием Часть 1

"Закатившаяся запонка" Очерк о событиях 1921 года в Вельском уезде Вологодской губернии, связанных с кулацко-эсеровским контрреволюционным восстанием Часть 2

"Закатившаяся запонка" Очерк о событиях 1921 года в Вельском уезде Вологодской губернии, связанных с кулацко-эсеровским контрреволюционным восстанием Часть 3