"Закатившаяся запонка" Очерк о событиях 1921 года в Вельском уезде Вологодской губернии, связанных с кулацко-эсеровским контрреволюционным восстанием Часть 2

Набатный звон

Около четырех часов утра 16 марта к домику сторожа-звонаря Верховажского Успенского собора Павла Рождественского подошла группа мужчин числом в три-четыре человека.

Домик Рождественских стоял вблизи часовни Варламия, что на левом берегу реки Вага, почти напротив старого здания Верховажского высшеначального училища (так громко величали эти учебные заведения в те времена), а попросту – городского училища. Об этом и последующих событиях, связанных с П. Рождественским, мне поведал его сын – телеграфист Костя, мой хороший знакомый и сослуживец по работе в Кулойско-Покровской волости.

Прибывшие к крыльцу и входной двери домика сторожа-звонаря громким, нетерпеливым стуком подняли с постели его, разбудили от раннего, утреннего сна членов его семьи и на вопрос хозяина дома: «Что вам нужно, почему так стучите и вроде бы готовы выломать дверь?»  ответили: «Нам некогда с тобой размусоливаться – давай ключи от собора или иди с нами и отпирай дверь на колокольню!..»

– Я ведь отвечаю за охрану собора, что мне скажет протопоп отец Александр Якубов, если я подчинюсь и выполню ваше требование?

Павел Рождественский, хотя ростом был и невелик, но телосложением плотен. Однако от здоровой затрещины, полученной на свое возражение от одного из вломившихся в домик мужчин, видя бесполезность спорить и отказывать в их требовании, бросил ключи от собора.

– Делайте что хотите, я не отвечаю.

– Так-то лучше! А с протопопом мы уж сами объяснимся, надеемся, что за самовольство и упрека не получим.

Поспешно, бегом вся группа направилась к собору, входная дверь в него была открыта, и около пяти часов утра с колокольни собора ударили набат. В отличии от спокойно-размеренного звона главного колокола, сзывавшего верующих прихожан к церковной службе и лишь в заключительной части сопровождаемого малым колоколом и подголосками, набат – беспорядочный, тревожащий, ускоренный звон всеми колоколами лишь при пожарах. Столь необычно ранний набатный звон, слышимый в безветренную погоду на десяток верст, а то и больше от Верховажья, при отсутствии видимого пожара встревожил население волости, не знавшее, кроме ограниченного круга заправил активистов восстания, причин суматошного звона.

В ту зиму я, обучаясь в последнем классе школы II ступени, из преобразованного городского училища, 14-летним подростком проживал в избе-зимовке вместе с многочисленной семьей Максима Филиповского в деревне Калинино в полуверсте от Верховажья.

Наше тревожное недоумение, вызванное необычным звоном, прояснил сосед Максима, придурковатый Сашка Храмцов, успевший сбегать в Верховажье, вернуться в деревню с сообщением: «Началось восстание».

К девяти часам утра 16 марта мы, учащиеся школы II ступени, как обычно явились на занятия. Последовало распоряжение администрации: занятий сегодня не будет, о последующих днях узнаете позднее…

Чем была вызвана отмена занятий – тем ли, что руководство школой растерялось в сложившейся ситуации, убоялось эксцессов со стороны повстанцев в отношении школы или посчитало начало восстания праздником, выражавшим их политическое кредо – об этом сейчас обстоятельно судить невозможно.

И так, предоставленные сами себе мы имели возможность наблюдать события, как говорится, во всех деталях, и они врезались в мою память неизгладимо. А события развернулись так.

Разгром канцелярии

Одновременно с набатным звоном в Верховажье тем же сполошным звоном ответили колокола церкви села Сметанино – центра Верховской волости. Население Верховья, видимо, предуведомленное активистами повстанцев накануне о характере набатного звона как сигнале для сбора в центр волости, очень быстро, на подводах, а из ближних деревень пешком, собралось около здания волисполкома. 

Большой толпой ввалившись в здание волисполкома, повстанцы разгромили его канцелярию, порвали списки привлекаемых к продовольственной разверстке, списки очередности привлечения к трудгужповинности. Выбили оконные рамы, и предварительно избив председателя волисполкома Павла Михайловича Дербина, выбросили его в окно со второго этажа дома, где размещался волисполком, повредив при этом два председательских ребра. 

Видимо, Павел Михайлович, житель дер. Горушка Успенской волости, выполнявший обязанности председателя волисполкома, беспартийный, человек справедливый, вежливый в своих отношениях с населением, типичный местный крестьянин, не был объектом злостной мстительности и запальчивости повстанцев. Так примерно он и сам оценил произошедшее с ним в этот день в нашем с ним разговоре спустя тридцать лет.

Успели предупредить

В Верховажье два ученика-телеграфиста Н.И. Третьяков и А.И. Воронин, оба коммуниста, настойчиво требовали от начальника почтово-телеграфного отделения В. Борисова, чтобы он отбил по аппарату «Морзе» телеграмму о начавшемся в Верховажье восстании. То ли желая быть в развернувшихся событиях «нейтральным», то ли из страха, что сообщение о восстании в уезде явится основанием для повстанцев применить к связистам насилие, сделать это Борисов отказывался. И Третьяков и Воронин, воспользовавшись уходом начальника из аппаратной, закрылись там и отбили телеграмму в Уком РКП(б) и уисполком, осведомлявшую о начавшемся восстании и побудившую принять возможные меры по локализации и незамедлительной ликвидации восстания.

Молодые коммунисты Воронин и Третьяков, двое из трех членов Верховажской ячейки, из семей коренных жителей Верховажья (отец первого – ветеринарный фельдшер, второго – давний скотозаготовитель) вовремя успели передать информацию, так как вскоре почтово-телеграфное отделение было занято повстанцами, связь с уездом и губернией прервана, а оба коммуниста были раздеты до белья и водворены в таком виде в погреб, имевшийся при доме, где размещалось телеграфное отделение. Лишь позднее ребятам-подросткам, в том числе Антону Воронину и Николаю Третьякову, удалось передать арестованным верхнюю одежду и пищевое подкрепление.

Мартовский денек-то выдался просто прелесть. Солнечно, тепло, безветренно, с крыш обильная капель, на дорогах черно-коричневый навоз и кое-где лужицы. Снег ноздревато-рыхлый, как-то сразу начавший оседать. Какое дело природе, что в такой чудесный день совершилось глупое, бессмысленное, антинародное действо, организуемое контрреволюционной эсеровщиной, монархически настроенным духовенством, кулацкими элементами деревни, все еще мечтавшими о возврате старого и удачно для своих целей игравшими на политической неграмотности, общей темноте, ограниченности кругозора населения вельской деревни.

Толпа собралась

Участники августовского сборища в лесу в районе деревни Дуброва в Верховье выполнили свою роль. Население Верховской (раньше, чем других), Успенской, Кулойско-Покровской, Морозовской, Богоявленской, Пакшеньгской волостей, как говорится, в одночасье было поднято набатным звоном всех церковных колоколов. Угрозы тем семьям, которые не примут участия в восстании, не выставят для похода на Вельск своего представителя – повлечет лишение земельного надела всего хозяйства, лишение их «всех прав и состояния» сделали своё дело. Уже к полудню 16 марта в Верховажье собралась двух-трехтысячная толпа с намерением, по указке вожаков восстания, на подводах и пешим порядком следовать в Вельск скидывать советы, руководимые коммунистами.

Руководство восстанием, видимо, видело смысл  в привлечении в кулацко-эсеровский мятеж наибольшего числа жителей уезда исходя из принципа и практики круговой поруки. На случай неудачи контрреволюционного действа как бы «подстилалась соломка» чтобы мягче падать – ответственность за антисоветские дела распределить между всей массой жителей – и бедноты, и середняков, и между них спрятать свою контрреволюционную нетерпимость в отношении советов, руководимых коммунистами. Как будет протекать поход на уездный центр, что будет делать и обязан делать каждый участник похода? Положить в пестерь (заплечный мешок из березовых лык) каравай хлеба, десяток вареных картофелин, щепотку соли – вот и всё снаряжение «воителя».

Кстати, основанием неучастия в походе признавалась медицинская справка. Фельдшер Верховажской больницы Константин Павлович Ершов, видимо многим, у кого душа не лежала быть участником авантюрного похода, выдал справки с мифическими заболеваниями – моему отцу, например, была написана справка «Гастрит, постельный режим в течение пяти дней». 

Массовое сосредоточение народа на площади и улицах Верховажья дало возможность вожакам восстания агитировать за цели такового, лишний раз облить ложью коммунистов и руководимых ими советов, разъяснить слушавшим, что они ратуют за народную власть.

На Вельск и Вологду!

Так примерно рассыпал свои мысли, намерения и надежды организатор, идейный руководитель восстания, представитель эсеровского центра Михаил Николаевич Швецов, в окружении своих подручных находясь на площадке двухскатного высокого крыльца, ведущего в магазин Верховажского потребительского общества: 

– Граждане земли русской! Коммунисты на местах и в центре захватили власть в нашем государстве! Не смысля в хозяйстве, технике, подрывая инициативу и захватывая достояние хозяев фабрик и заводов, шахт и рудников, они довели страну до полного разорения!

Нет самого необходимого для жизни – керосина, спичек, мануфактуры, обуви, одежды, железа и изделий из него, запрещена свободная торговля, давно нет сахара, чая, не хватает даже простого хлеба. Зерно и скот забирают продразверстки, накладывая ее столько, сколько вздумается, мужиков и рабочий скот измучили постоянными трудгужповинностями. Вы сами нуждаетесь в хлебе и ваши же запасы зерна из магазей начали вывозить на железную дорогу, отправлять неизвестно куда и для каких целей, и если дозволить так, выгребут магазеи до зернышка. 

Истинно русские люди не могут и не хотят терпеть произвол узурпаторов-коммунистов, их приспешников, организуют на фабриках и заводах забастовку, народ бунтует, берет в руки оружие, привезенное с фронтов позорно проигранной коммунистами войны, захватывает оружейные склады и обращает оружие против насильников-коммунистов. Знаменитая Кронштадтская крепость уже захвачена восставшими против советов матросами.

Поможем, граждане, своим единомышленникам в общей борьбе за восстановление желаемых нам порядков, за свободу вероисповедания, за народную власть без насильников-коммунистов!

Наша колонна выступает на Вельск сегодня в 4 часа дня. Население Морозовской волости направится на Богоявленск, где вольётся в ряды восставших жителей этой волости и по тракту Коноша-Вельск одновременно с вами подойдёт к уездному центру. Извещены о начале восстания все волости уезда. По тракту Кулое-Прилуки-Вельск будут двигаться повстанцы Кулойско-Покровской волости. Этих сил вполне достаточно для того, чтобы совершить желаемое в Вельске, сформировать и вооружить отряды из части вашей колонны и из пакшаров, хозьминцев, таврожан для движения на станцию Коноша, овладения железной дорогой на Вологду. Поддержат вас люди из устьянских волостей уезда, отряд же, сформированный в Чушевицах, Липках, Шелотах, двинется через Сямжу, Усть-реку, Кадниково по тракту Архангельск-Вологда-Москва для участия в захвате губернского центра.

Читайте также:

"Закатившаяся запонка" Очерк о событиях 1921 года в Вельском уезде Вологодской губернии, связанных с кулацко-эсеровским контрреволюционным восстанием Часть 1

Агроном, директор, краевед – о Василии Короткове

100 лет Мартовскому восстанию крестьян в Вельском уезде. Историческая справка